Вспоминает Марина Валерьевна Чащихина, Балашиха
Воскресное июньское утро 1941 года. Наша семья: мама, 11-летний брат и я (мне только-только исполнилось 6 лет) – собираемся идти в гости. И вдруг по радио объявляют о начале войны. В этот трагический день закончилась наша мирная спокойная жизнь, и наступил страшный период военных лет.
Очень скоро в небе над Ленинградом появились аэростаты для защиты города от вражеских самолётов, начались обстрелы и бомбёжки. Особенно тяжело было ночью. Немцы бомбили город много раз за сутки. Мы не успевали вернуться из бомбоубежища, как снова завывали сирены, и радио сообщало: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!». Мы ложились спать одетыми.
Сгорели Бадаевские продовольственные склады, появились продуктовые карточки с крошечной нормой продуктов, наступил голод. Потеря карточек, а её могли украсть или отнять, означала неминуемую голодную смерть.
В целях маскировки вечером и ночью город погружался в кромешную тьму. Тщательно следили за тем, чтобы ни один лучик света не проникал из окон. Страдали от холода, дома обогревались «буржуйками», если находили, чем их топить: сжигали мебель, книги.
В эти страшные дни нашу маму мобилизовали на рытьё окопов для создания оборонительных сооружений. Мы с братом остались одни, а ведь надо было отоваривать карточки в длинных очередях в холодные зимние дни, приносить воду с Невы. Иногда я ходила с братом, иногда оставалась дома одна. И тогда, во время воздушной тревоги пряталась под столом.
Через некоторое время привезли из окопов тяжело больную маму, и вскоре она умерла. Меня и моего брата определили в разные детские дома: меня – в дошкольный детский дом, а его – в школьный. В детском доме каждое утро обнаруживали умерших за ночь детей.
В августе 1942 года наш детский дом эвакуировали из Ленинграда по Ладожскому озеру. Нас, детей, из-за нашей слабости, матросы передавали из рук в руки, и помещали в трюм корабля. Всё это происходило ночью в кромешной тьме. После этого нас погрузили в поезд и, что особенно запомнилось, накормили рисовой кашей.
В пути эшелон бомбили, но наши лётчики сбили этот немецкий самолёт, и бомбы в поезд не попали.
Примерно через месяц мы доехали до места назначения – Алтайский край, Косихинский район, колхоз «Майское утро». Здесь, в сельской школе, преподавал отец будущего космонавта Германа Титова, учился и сам Герман.
В 1952 году я окончила среднюю школу, приехала в Ленинград и поступила на химический факультет Ленинградского университета, жила на стипендию. После окончания университета в 1957 году была направлена на работу в город Балашиху, где проработала 33 года. В 1990 году ушла на пенсию.
Считаю чудом, что осталась жива и живу до сих пор. И всю свою сознательную жизнь с благодарностью вспоминаю о тех людях, благодаря которым это чудо произошло. Это люди, которые ходили по квартирам блокадного Ленинграда и спасали детей и умирающих жителей, гасили «зажигалки» на крышах домов, дежурили на улицах и у входов в бомбоубежища во врем бомбёжек и обстрелов.
Это наши воспитатели в детском доме, которые во время бомбёжек не убегали в бомбоубежище, а выводили нас, маленьких детей, в коридор, укрывали одеялами и успокаивали нас, чтобы мы не боялись, везли нас целый месяц в поезде, а ведь детский дом был дошкольный, и там были дети от 3 до 7 лет.
Это матросы, которые перевозили нас под обстрелом по Ладожскому озеру. Это лётчики, которые сопровождали наш и другие эшелоны с эвакуированными, защищая нас от налётов немецких самолётов. Это колхозники «Майского утра», сами голодные, так как всё отдавали фронту, приносившие нам еду, кто что мог, чтобы нас подкормить и поддержать. Это наши советские воины, не щадившие своих жизней, чтобы защитить Ленинград и нашу страну от немцев.
Трудно выразить словами всю благодарность этим простым советским людям. Низкий им поклон и огромное спасибо тем, кого уже нет, и тем, кто ныне живёт.
