Вспоминает Алла Белова, Химки

Я родилась во время бомбежки и была немым свидетелем войны. Война застала моих родителей в поселке имени Морозова, что в 40 км от Ленинграда. Там до сих пор находится большой Шлиссербургский пороховой завод. Туда распределили маму, она была учительницей географии и ботаники, а папа работал в Ленинграде.

Поселок имени Морозова находится напротив шлиссербургской крепости. Когда немцы пришли на правый берег Невы, то они стояли напротив нашего поселка, между ними была крепость и поселок. В первую очередь немцы стали бомбить пороховой завод. Под такой бомбежкой, в августе 1941 г., я родилась. По сути, я была немым свидетелем этой войны. До трех лет я не говорила и не ходила. После пожара на Бадаевских складах голодал не только Ленинград, но и все пригороды.

Отца в июне 1941 г. забрали на войну. Его вызвали в отдел кадров и сказали: «Вы должны идти добровольцем на фронт». У мамы остались на руках я, бабушка и мамина 12-летняя сестра Лида. Карточки нам давали как служащим, то есть каждому по 125 гр. хлеба. Как мы дотянули до эвакуации, одному Богу известно.

Когда нас эвакуировали по Дороге жизни в старую Ладогу, бабушка уже не могла ходить, она вся опухла. У мамы была дистрофия. Во время эвакуацию бабушку и Лиду закинули в кузов машины, а нас с мамой посадили в кабину. Нам сказали: если начнется обстрел, выпрыгивайте. Когда ехали, машины впереди и сзади нас пошли под лед.

Отец погиб 9 декабря 1941 г. на Невском пятачке. 5 декабря он приходил домой и увидел меня. Его же забрали еще перед моим рождением. Он подержал меня на руках и сказал маме: «Ну, Шура, наш род закончился».

Я получила образование в Ленинграде, в 1966 г. вышла замуж и уехала в Щербинку. А потом нам дали жилье в Химках.