Вспоминает Эрна Садовкникова, Электросталь

Я родилась в Ленинграде 17 февраля 1939 г., к началу Великой Отечественной войны мне было 2,5 года. Отец, хотя у него была бронь (он работал начальником цеха на военном заводе «Большевик»), ушел добровольцем на Ленинградский фронт. Мама осталась в блокадном городе с тремя дочками (сестры старше меня – на тот момент им было 12 лет и 4,5 года). Мама работала токарем на заводе «Большевик», приходила домой раз в неделю, приносила котелок похлёбки, которую давали на работе. У нее была рабочая карточка, поэтому мы выжили. Всё по дому делала старшая сестра. Женя отоваривала карточки, ходила за водой на Неву, таскала нас в бомбоубежище. Наш детский сад был разрушен прямым попаданием бомбы, позднее мы играли на его развалинах.

Помню себя очень рано, но эпизодично. Синий свет в детском саду, вылетевшие стекла в окнах закрывали подушками и занавешивали одеялами для светомаскировки. Слёзы мамы, когда она приходила с работы, и Женя помогала ей снять валенки с разбухших от водянки ног, она резала валенки ножницами. Буржуйка посредине комнаты, вокруг которой мы и жили. В спину дуло от окна, мы невольно тянулись ближе к печке, и однажды я сильно обожгла колено. След от ожога долго был виден, до старших классов. Все чувства заглушало одно желание - хоть что-нибудь съесть. Однажды мама принесла картофельные очистки, испекла на печке и разделила между всеми нами. Мы блаженно сосали их, обманывая чувство голода.

Весной на газоне нашего дома начала расти трава, все дети из подъезда поделили его на квадраты, и каждый объедал траву со своей делянки. Комната была пуста, сожгли всё, что горело. Сестры ходили по брошенным квартирам и несли всё, чем можно затопить буржуйку. Это спасло наши жизни.

После снятия блокады нам выдали кое-какую мебель в нашем ЖАКТе (жилищно-арендное кооперативное товарищество - прим.ред.) - её собрали в разрушенных домах и раздали выжившим.

Я выжила чудом. Мама, приходя с работы, часто заставала меня почти неподвижной, отпаивала теплой похлёбкой. По всему телу у меня долго еще оставались темные пятна (это от цинги). Иногда приходили небольшие посылочки с сухарями от отца. Я очень плохо ходила из-за рахита и цинги. Когда же я пошла в первый класс в 1946 году, то была меньше всех в классе и самой слабой.

Отец пришел с войны только в конце 1945 г. После 9 мая его часть прямо из Праги была направлена в Манчжурию, где для него война продолжалась вплоть до капитуляции Японии.

Я окончила с отличием 337-ю школу в Невском районе Ленинграда и поступила в 1956 году на химико-технологический факультет Ленинградского технологического института имени Ленсовета. Окончив его с отличием, была направлена работу в Электросталь, п/я 11 (сейчас Электростальский технологический институт ЭНИТИ).

Проработала в ЭНИТИ до марта 1988 г, и уволилась по состоянию здоровья, сказалась блокада.

Последние годы - старший научный сотрудник. Работа была очень интересной и была мне по силам. После создания нашего городского общества блокадников была активным членом Совета, поздравляла с праздниками и навещала больных, выступала в школах и детских садах с рассказами о блокаде Ленинграда.