Вспоминает Рауза Шаймарданова, город Ишимбай

«Вот посмотри, какие документы у меня остались. Эвакуационные бумаги. Нам их дали, мы и берегли. Износились они…» - справки, которые показывает Рауза Салаховна Шаймарданова (дата рождения 11.04.1936), единственный сегодня в Ишимбае живой свидетель блокады Ленинграда, приходится собирать по кусочкам. Одна из них от 19 января 1942 года дана маме Раузы Салаховны: «...дана гр. Файзуллиной Магуре Файзулиновне, проживающей по Б. Посадской ул., д. 4, кв.2, в том, что ее квартира пострадала от обстрела и жить в ней невозможно. Управхоз».

Вторая – удостоверение. «Предъявитель настоящего удостоверения гр. Файзуллина Магура Файзулиновна с членами семьи: Мухтарова Гильмудинна, Шайфулина, Шагиев Борис, Шагиев Марат, Шагиева Рауза эвакуированы из гор. Ленинграда в Башкирскую АССР. Председатель эвакокомиссии». На печати стоит дата - октябрь 42-го года, число плохо видно. Имя Бориса Шагиева, младшего ее сына, зачеркнуто двумя фиолетовыми линиями: он умер от голода, когда семья в течение трех месяцев ехала из Ленинграда в «телячьих» вагонах.  

Раузе Салаховне не было и пяти лет, когда началась война. Но Ленинградская блокада незаживающим шрамом сохранилась в ее памяти. В восемьдесят один год она рассказывает о детстве так, будто это было только вчера. 

«Мой отец Салах, 1903 года рождения, служил в Ленинграде, и родной брат его жил там. Как звали брата не помню. А родом они – из деревни Курган, это Миякинский район Башкирии. Поехал он к себе на родину, чтобы жену найти, женился, вернулся в Ленинград, и там у них родилось девять детей. К началу блокады детей осталось только трое. Я была самой старшей. Братишке Марату третий год шел. А Боре десять месяцев всего было.

Отец и его брат работали на военном заводе. Они как ушли утром на работу, так оттуда их на фронт и забрали. Еще сношельница была, братова жена, она была слепая, ее оставили у нас. Мама тогда в декрете была, не работала еще. Тех женщин, у кого дети постарше были, заставляли на носилках покойников таскать. Их очень много было, на улице лежали. Каждый день столько народа умирало – немцы без конца бомбили и бомбили город. За городом копали яму, там их и хоронили.

В начале блокады немцы сначала ТЭС разбомбили, поэтому ни воды, ни тепла, ни электроэнергии не было. Мама нашла где-то печь-буржуйку. Когда деревянные дома бомбят, дрова остаются, мама их собирала и приносила, чтобы печь топить. А мы тогда только в кирпичный дом переехали, недалеко от Финляндского вокзала, где самое Ладонское озеро (так она называет Ладожское озеро).

На окне висело одеяло, потому что, если свет из окна видно, начинают бомбить. Однажды снаряд залетел в окно, вылетел из кухни через дверь, все переломал и в следующем доме взорвался. А наш остался целым. Мы тогда сидели возле буржуйки: мама, я и братишка, – мама легла на нас, и через ее голову пролетела эта бомба. Я никак не могу этого забыть.

Кушать нечего было, только детям давали хлеб. Если в семье не было детей, то и хлеба не давали. Но обижаться нечего, война потому что. Война, война. Ленинград надо было сохранить.

А нас трое – 300 грамм хлеба! Мама ползком за ним ходила, потому что, если увидят человека, начинают бомбить. У нас была большая зеленая кастрюля. Мама вскипятит в ней воду, хлеб на три части разделит, вот так его накрошит (Рауза Салаховна быстро-быстро трет маленькие ладошки одна о другую) и бросает в воду. Там ни запаха, ничего нету. Сначала нам мама давала по три кружки: утром, на обед и вечером. Потом осталось по две, а в конце – по одной кружке. Братишка младший толстый стал, наверное, опух с голоду, а я все худела, худела и худела, еле-еле стала ходить. 

Когда уже эвакуировались, мама нас на санки посадила всех троих, а детские одежи в мешок положила. Бабушку слепую усадила на другие салазки и солдата наняла, чтобы он помог отвезти ее на вокзал. За это кусочек хлеба ему отдали. И вот мы доехали до Финляндского вокзала – бабушки нету. Мама нас оставила одной женщине, чтобы она присмотрела за нами, пошла искать. Вышла, навстречу женщина идет, мама у неё спрашивает: «Ты слепую бабушку не видела?» 

– «Да, – говорит, – видела. Она на снегу сидит, плачет». 

Этот солдат высадил бабушку на снег, а наши вещи увез с собой. Мы остались без ничего. В чем были одеты, в этом и поехали.

А потом нас на машину погрузили, чтобы через озеро перевезти. Началась бомбежка. За нами шла машина – под воду ушла. Мама нас накрыла одеялами, чтобы мы не видели, как люди падают в воду. А у нас передние колеса заехали на землю, а задние повисли, солдаты нас вытащили. Мы остались живы.

Из Ленинграда нас всех эвакуировали в Башкирию. Нас погрузили в «телячий» вагон, в котором мы ехали три месяца. Где по полмесяца, где по месяцу стояли, пока были атаки. Поезд в это время не пускали, а вагон закрывали листьями. В этом вагоне Боря умер. Наверное, от голода, он же маленький был. А мы выжили.

Приехали в Башкирию на станцию Аксеново, а дальше – в деревню Курган. Сношельница жалела маму, сказала маме: «Меня увези в соседнюю деревню к родственникам мужа, у тебя дети, тебе будет трудно». Мама так и сделала. Потом мама устроилась на работу в больницу и хотела забрать сношельницу к себе домой. Приехала к ней, а она умерла. Слепой человек не нужен. Мама села и заплакала, говорит: «Я из блокады ее вывезла. Зачем увезла ее к ним?» Долго-долго плакала мама, очень душевная она была. Я забыла, как сношельницу звали. (Не разобрать ее имя уже и на эвакуационном листе – стерлось на изломе). Муж сношельницы – папин брат, погиб при защите Ленинграда.

Родня нам помогала, не бросала. В деревне Курган дедушкин брат жил, он старый был, его не отправили в армию, а оставили в колхозе работать. Еще был мамин двоюродный брат. Когда в нашей деревне открыли Ленинградский детдом, его поставили директором. Он маму, которая хорошо шила, устроил сюда портнихой. 

А потом, когда война кончилась, всех, у кого была ленинградская прописка, оставили город отстраивать. Отец два года был там. На третий год взял отпуск, он больной уже был. Мама лежала в больнице, я у деда была, а Марат – у дяди, в детдоме. Отец пошел в военкомат и сказал, что хочет остаться, чтобы нас всех собрать вместе. И вот двадцать дней не прошло, как его арестовали за то, что самовольно ушел со службы. Хотя у него еще отпуск не кончился. Мама выписалась из больницы, принесла все документы в военкомат, и тогда отца отпустили. Он двадцать один день просидел. Тогда времена такие были… 

А как отец собрал нас в 1947 году, мы переехали в Салават. Мне и семнадцати лет не было, когда я устроилась на работу. Родители болели, отец ходить не мог, мама его лечила. А я на почте работала сопровождающим, посылки носила, по десять - пятнадцать килограммов каждая. Десять минут стоит вагон, а посылок под тысячу штук, и за это время надо их выгрузить. Очень тяжелая работа. 

До семнадцати лет я там поработала, а потом в Салавате открылась швейная фабрика. Пошла в отдел кадров, а там старичок сидит. Говорит: «Ты зачем пришла, доченька? Больно маленькая, молоденькая». Я говорю: «На работу». Нас трое девушек было: две большие и я, маленькая. Но он не их взял на работу, а меня. Сорок лет я там проработала и оттуда вышла на пенсию».

В 1948 году родился младший брат Раузы Салаховны – Закуан. Мама болела после войны. А когда в 1953 году мама Раузы Салаховны, Магура Файзулиновна, умерла, глава семьи женился еще раз – в одиночку трудно было воспитывать троих детей: Раузу, Марата и Закуана. «Мачеха ухаживала за Закуаном, хорошая женщина была, не обижала», - говорит Рауза Салаховна.

В 1955-56гг. Рауза Салаховна вышла замуж за Фарита Шайхинуровича. У них родился сын Радик. Омрачила жизнь супругов смерть мальчиков-близнецов, умерших вскоре после преждевременных родов. Больше детей у Раузы Салаховны не было.

Зато судьба вознаградила их заботливыми внуками и племянниками: они во всем помогали Раузе Салаховне и Фариту Шайхинуровичу. По настоянию младшего брата около пятнадцати лет назад супруги переехали в Ишимбай. Тогда в Ишимбае было тринадцать участников блокады Ленинграда, сегодня осталась одна Рауза апа. 

«Отец ни разу не ездил в Ленинград, – вспоминает она, – и я не была. После войны отца вызывали на завод, но он не поехал, так как был сильно контужен».

Брат Марат умер три года назад. В том же году не стало и мужа Раузы Салаховны. Младший брат Закуан живет в Ишимбае. Сыну Радику будет пятьдесят девять лет. 

У Раузы Салаховны два внука - Юнир и Венер, живут в Салавате.

Главный редактор газеты «Восход» Анвар Флюрович Умитбаев.

Фото: Айгуль Рахматуллина. Город Ишимбай Республика Башкортостан.