Вспоминает Лариса Георгиевна Кудряшова (Ивакина), г. Ярославль
Из письма в Ярославскую общественную организацию «Жители блокадного Ленинграда»:
Родилась я в 1938 году в Ленинграде, у Невской Лавры, крещена в церкви Благовещения, что рядом с роддомом. Отец мой Ивакин Георгий Акимович, 5 июня 1912 г. рождения - ленинградец, служил до войны в Мурманской области, г. Кандалакша. Он офицер-артиллерист. Мать Ивакина Валентина Ивановна, 17 января 1914 г. рождения, работала на ткацко-прядильной фабрике имени Петра Анисимова. До войны мы жили по адресу: г. Ленинград, «М-159», ул. Боровая, дом 56, кв.4 (рядом с пр. Лиговским)…
Когда в 1942 году нас с матерью и бабушкой эвакуировали в г. Иваново, мама была уже очень истощена. В г. Иванове на кладбище м. Балино есть захоронения №19, №20 под туей и под елью лежат ленинградцы, снятые с поездов мертвыми в 1942 г. на ст. «Текстильной».
При эвакуации наш эшелон бомбил немецкий самолет, бабушку убило, а меня ранило осколками в левую руку и ногу. Справки о ранении не имею, говорили, что в войну в больницах бумаги не было, справки писали на старых газетах, палкой!
В Иванове эвакуированных из Ленинграда встречал Меланжевый комбинат имени Константина Ивановича Фролова. Я с матерью жила в вигоневом цехе комбината. Матери было 28 лет, когда она умерла, а было это 23 марта 1942 г. А я осталась в круглосуточном детском саду №63.
Когда мать умирала в 1 городской больнице 7 корпус, завхоз детсада носила меня к ней. Позже я написала:
«Умирала в больнице моя родная мать,
Завхоз на руки Ларку не забыла поднять,
Побежала проститься – дочку к мамке несла:
«Пусть мгновенье продлится!» - мне желала она.
Мать схватила ребенка, я ее обняла,
Целовала не звонко, смерть ее позвала,
А я ползала, ползала по остывшему телу…
Показали корку хлеба из халата,
Потянулась я за ним виновато,
Унесли меня, закрыв простынею,
Так случалось в больнице порою…»
В Ивановском ЗАГСе есть свидетельство о смерти №4414 – Ивакина Валентина Ивановна умерла 23 марта 1942 г, возраст 28 лет, причина смерти – общее истощение.
Я осталась в детсаду, пока мне искали новую маму. По ночам, помню, топила большую печь со сторожем, мне давали в руки колотушку, и я била по лавке. Утром дети приходили в группу, строили на полу пирамидки, а потом рушили с шумом, а я кричала: «Бомбят!». За мной носилась группа детей, загоняла меня в угол и била, говоря: «Не бомбят, не бомбят!». Я плакала и спрашивала всех: «Где мой папа?», «Где моя мама?».
По материалам Центра документации новейшей истории Государственного архива Ярославской области (ЦДНИ ГАЯО).
