Вспоминает Чибирков Борис Александрович, Ярославль

Из письма в Ярославскую общественную организацию «Жители блокадного Ленинграда»

Я всю блокаду находился в городе Ленинграде. До войны был в полковой школе ст. Всеволожское, потом выехали на Ладожское озеро в лагеря для проведения учений. Я был зенитчиком 85-мм пушки: сначала наводчиком, потом командиром орудия.

Когда началась война, переехали на Канонерский остров на огневую точку, потом за остров дальше вглубь Финского залива, стояли на дамбах. До берега было километра три, он был занят противником. Была первая блокадная зима. Получали 325 гр эрзац-хлеба и мучной суп. 

Во вторую зиму мы переехали на другую позицию. Это за Кировский завод, дальше больница Фореля, там была фронтовая баня, дальше Шереметьевский парк. За парком была местность с небольшим кустарником, и наш личный состав занял готовую огневую позицию, ночью при свете вражеских ракет. Здесь я находился до окончания войны. 

Опишу такой случай. Был морозный ясный день. Фашистская батарея начала обстрел города. Снаряды со свистом и воем летели вглубь города, где было слышно сильные взрывы. Был дан приказ – заставить замолчать фашистскую батарею. Передали координаты на все 4 орудия. Был совершен короткий огневой налет и поступила команда: «Всем в укрытие». 

В город снаряды уже не летели. Но фашисты засекли нашу батарею, и стали снаряды лететь на нашу позицию. Командир батареи через сигнализацию вызвал всех командиров орудий в землянку приборного отделения. Не начав еще совещание, все услышали сильный взрыв. Когда я вышел из землянки по траншее, то увидел, что мою пушку завалило землей. Завалило и вход и окно. Когда обстрел прекращался, я ложился на землю и слышал стоны моих товарищей. Тяжелый снаряд попал под землянку. Пушку откопали, ее не повредило. Всей батареей начали снимать накаты и землю с крыши землянки. Когда начали докапываться до людей, то в живых уже никого не было. 

Комбат сказал: «Тут будет им и могила» и стали их обратно засыпать. Я помню и сейчас их, и вижу всех четверых. Это наводчик сержант Ефремов высокого роста. Заряжающий Назиров – крепкого телосложения. Кулаков – счетчик трубки, небольшой и хрупкий. И Иванов – ленинградец приписного состава, трубочный. Хороший танцор. В расчете была гармонь и он иногда плясал...

По материалам Центра документации новейшей истории Государственного архива Ярославской области (ЦДНИ ГАЯО).