Вспоминает Елена Чуляева, Юбилейный.

Может быть, это выглядит не очень серьезно, но вот ведь что запомнилось...

Запах клеёнки на столах в столовой детского сада и клюквенного киселя. Я до сих пор глотаю слюнки от этих запахов, когда прихожу в хозяйственный магазин, и почему-то очень хочется немедленно пойти и выпить стакан клюквенного киселя, и вот стою и нюхаю клеёнку в магазине, словно наркоман. Такой запах клеёнки только в наших военторгах до сих пор.

Помню, мы жили в лесу в землянке, но не помню, по какой причине. Возвращаясь с мамой домой, увидели, что во всём посёлке на домах нет крыш и стёкол в окнах. Оказалось, что на Ржевской станции стояли вагоны со снарядами, и в один из них попала бомба, и снаряды летели во все стороны. Эти снаряды делались на нашем полигоне, где работала моя мама и много других женщин. Её должность называлась крешерница, а может, «снаряжательница снарядов»... точно не помню.

А еще помню, как к полигону, где рядом был наш садик, вела березовая аллея, и когда мы с мамой шли по этой аллее, видела, что вдруг люди хватались за берёзы и падали на землю, и их брали под руки и увозили куда-то на санках. Помню, как мама плакала, когда ей сообщили, что умерла моя младшая сестра от голода, она тогда лежала в «Красинской» больнице с кровяным (голодным) поносом. Её похоронили мама и папина сестра на Пороховском кладбище. Сейчас на нём похоронена и моя мама Ксения Никитична. Сестре было всего около двух лет.

Очень хорошо помню, что в садик пришёл дядя в военной форме, такой красивый, все дети подошли к нему. Воспитательница сказала, что это мой папа, а я его не узнала и боялась к нему подойти, но пришла мама, и мы ушли из садика и пошли на железнодорожный вокзал на станцию Ржевка. Папа всю дорогу нёс меня на руках, а мама плакала. Я с него не сводила глаз. Я потом долго его вспоминала, хотя видела всего часа два, не больше. Когда папа вошёл в вагон, я кричала и рвалась от мамы и не понимала, почему он уходит от нас. Мама успокаивала и говорила, что он скоро придёт и будет с нами. Он пришёл в 1945 году, и я его узнала сразу. Но ему пришлось держать на руках уже нас с братом, так как брат родился во время войны. Брат хоть и не знал папу, да ему и было всего годика полтора, но пошёл к нему сразу, так как я очень обрадовалась и подбежала к папе. Сколько было радости - трудно описать!

Вот и все воспоминания о блокаде. Какие-то отрывки вспоминаются. Ходили собирать лебеду и крапиву и друг у друга отнимали. Ходили занимать очередь за хлебом. Я часто падала в обморок. Говорили, что у меня малокровие. Помню малышей с оторванными пальцами, их тащили в медпункт. И ещё много разного, но подробностей я не помню.