Вспоминает Евгений Сенчилов, Юбилейный

22 июня 1941 года был воскресный солнечный день. Мы были в гостях у брата матери, когда объявили о начале войны. Мы с сестрой не очень понимали, что это такое. Постепенно, когда постоянно по радио стали сообщать сводки с фронта, мы с сестрой стали осознавать, что мирная жизнь кончилась. Нас повезли в эвакуацию, но в районе станции Бологое железная дорога была уже разрушена, и нас привезли на станцию Крестцы. Ночь мы провели на вокзале, а утром нас посадили в поезд и отвезли обратно в Ленинград, там нас встретила мать. В Ленинграде с продуктами было ещё хорошо, и от предложений об эвакуации мать отказалась. Так мы с сестрой остались в уже почти блокадном Ленинграде.

Мать со своей сестрой ходили в совхоз Коломяж, собирали оставшиеся зелёные капустные листья и заготовили бочку этих листьев. В магазине купили сахарного песку, а мы с сестрой на Каменном и Елагине островах набрали мешок желудей. В это время мать перевели на завод им. К. Маркса. Она рано уходила и поздно приходила, мы с сестрой топили печку-буржуйку, ходили за водой на речку, собирали доски, я пилил прямо в комнате. Так прожили зиму 1941-42 года, а потом уже стало лучше.

Весной можно было уже собирать траву: крапиву, лебеду, мокрицу. Уже можно было варить не кислые щи, а свежие из травы. Эту зиму мы не учились, так как школа не работала. На следующий учебный год школа уже заработала, но в моём классе было всего семь человек: пять мальчиков и две девочки. Продовольственные карточки заменялись на ежедневные талоны, и мы питались в школе. Летом 1943 года нас вывезли в пионерлагерь на станцию Песочное. Жизнь постепенно стала входить в нормальное русло.