Вспоминает Вероника Бобкова, Малаховка

Я родилась 7 января 1933 года в Ленинграде. Окончила первый класс, когда началась война. Никто тогда не знал, какие испытания выпадут нашу на долю. Мама умерла за два года до войны, меня взяла в свою семью тетя и воспиты­вала, как собственного ребенка. 8 сентября 1941 года началась блокада Ленин­града. Подходы к городу были заминированы или блокированы войсками противника, город постоянно бомбили. Вскоре один за другим начали гореть про­довольственные склады — самолеты прицельно сбрасывали на них бомбы. Дела­лось все, чтобы сломить сопротивление ленинградцев, заморить город голодом...

В городе была введена карточная система распределения продуктов, но неотвратимо надвигался голод. Суточная норма хлеба на взрослого человека составляла 250 граммов, на ребенка — 150. Водопровод не работал, воду брали из Невы. Зимой стояли сорокоградусные морозы. Однажды я опрокинула ведро, и вода попала в валенок. В результате получила обморожение второй степени. Это когда от холода, как от огня, появляются на коже кровавые пузыри.

Дальше становилось еще хуже — постоянный голод, недосыпание, нерв­ное напряжение истощали силы людей. У многих началась дистрофия. Люди начали массово погибать. Порой целые семьи умирали прямо в своих квар­тирах или падали на улице и больше не вставали. Умерла и любимая тетя. За время блокады умерло более миллиона человек.

В 1943 году блокада была прорвана.  И меня вместе с двоюродной сестрой эвакуировали в Ярославскую область, в село Ермаково. После войны дядя приехал за нами, но меня ему не отдали, так как я но­сила другую фамилию.

В 1946 году меня забрала другая моя тетя, которая прошла всю войну, в том числе и с японцами на Дальнем Востоке. Так я оказалась в Малаховке. Здесь окончила восемь классов и поступила в медицинское училище, параллельно учась в Кратовской вечерней школе. Отработав два года медицинской се­строй, поступила в медицинский институт.

Получив специальность врача-стоматолога, поехала работать по распре­делению в Магаданскую область, где и проработала до самого выхода на пен­сию. Только через двадцать лет я смогла вернуться в Малаховку. И здесь проработала еще четыре года в профилактории Малаховского эксперимен­тального завода.