Дети блокады: погибал почти каждый седьмой

Голод, бомбежки и другие тяготы военного времени тяжелее всего было перенести детям. Когда в первый месяц войны стало известно о планах противника стремительно захватить Ленинград, первоочередной задачей оказалась эвакуация из города детей.

К 22 июня 1941 г., в Ленинграде проживало 848 067 детей  от младенческого возраста до 16,5 лет. И это только те, кто был зарегистрирован и имел постоянную ленинградскую прописку. Из них 455 260 детей ясельного и дошкольного возраста до 8,5 лет, из которых в детских садах состояло 46 878 человек. Детей школьного возраста от 8,5 до 16 лет было зарегистрировано 392 807. И это без учета детей, прибывавших в город в первые месяцы войны вместе с потоком беженцев из Карелии, Прибалтики, а позже из Ленинградской области. Эти цифры приводит в своем исследовании архивных статистических данных историк, кандидат наук, старший преподаватель СПбГУ Людмила Газиева. Общее число детей, подлежащих спасению за время блокады, составило, по ее оценкам, 903 230 человек.

29 июня 1941 г.  десятью эшелонами была отправлена первая партия — 15 тыс.192 ребенка. Были эвакуированы в первые месяцы войны, до того, как 27 августа было прервано железнодорожное сообщение, также многие из тех детей, кто в июне 1941 года отправился в детские лагеря в Ленинградскую область. Их спешно переправили на Большую землю и расселили в детские дома Ярославской и других соседних областей. После этого вплоть до января 1942 года темпы эвакуации снизились, тем более, что уже были жертвы: попавшие под бомбежку эшелоны с детьми, затонувшие во время штормов суда, переправлявшие эвакуируемых по Ладоге.  Потери детей при эвакуации за весь период блокады были огромными и составили, по данным, представленным в диссертации Людмилы Газиевой, от 127 568 до 159 095 человек, включая пропавших без вести. То есть — страшно вдуматься — почти седьмая часть детей!

Вот что рассказывает блокадница Клара Ивановна Тюрина: «Сестра должна была эвакуироваться со школой, но мама договорилась о том, что вместе с Ирой возьмут и меня. Когда наши вещи были собраны и нужно было идти на вокзал, мама вдруг заплакала и сказала, что не расстанется с нами, что бы ни случилось. Материнское сердце тогда подсказало верное решение. Через несколько дней мы узнали, что фашисты разбомбили этот эшелон со школьниками, многие дети погибли».

По данным историка Людмилы Газиевой, которая проделала огромную работу по анализу разрозненной статистики тех лет, за 1941-1943 гг. было вывезено из города не более 377 787 детей от 0 до 16,5 лет, включая детей из Ленинградской области. Из них — 174 833 человек в 1941 г. (в основном с детскими учреждениями), с 1 января по 15 апреля 1942 г. — 45 535, с 27 мая 1942 г. по 17 декабря 1943 г. — 173 405 человек. Всего в блокадном городе оставалось не менее 531 575 детей от 9 до 16,5 лет. Те, кто попробует сложить эти цифры, убедятся, что они не сходятся с числом детей, которые изначально находились в городе. Это связано с тем, что демографическая ситуация за годы войны все время менялась: дети переходили из одной возрастной группы в другую, рождались новые (и не мало), другие погибали от голода, болезней и в результате бомбежек.

Страшно даже представить, что пришлось пережить тем, кто по разным причинам так и не покинул Ленинград: муки голода и постоянный холод блокадными зимами, смерть близких, ужас бомбардировок.  

Вот что рассказывает блокадница Клара Ивановна Тюрина: «Маме удалось устроить меня в детский сад. Свой хлеб мы, дети блокадного детского сада, никогда не съедали сразу: мы ели его по крошечкам, каждую долго и тщательно рассасывали во рту и только после этого глотали... Помню, как выглядели дети в детском саду: в тускло освещенной комнате сидели на стульчиках скрюченные, укутанные во все теплое маленькие фигурки, как маленькие старички... И — тишина....

Прекрасно помню и кусочки хлеба, намазанные чем-то вроде патоки, и эти крохотные бумажные кулечки-фунтики с половиной чайной ложки сахарного песка. Помню, как одна девочка говорила мне: «Отдай мне свой фунтик с сахаром. Мой брат скоро приедет с фронта и привезет много сахара. Тогда я дам тебе полную чайную ложку!» И я верила и отдавала...

Мама и соседка ходили за нами, детьми, в детский сад по очереди. Была очередь соседки, но она не повела свою дочку в садик в этот день, а мою маму не предупредила. В конце дня я осталась в садике одна. Воспитательница вывела меня на улицу и отправила одну в черную, ледяную, безлюдную улицу... Я дошла сама, хотя мне было только 4,5 года. Помню страх, охвативший меня, когда я шла по темной, пустой улице! Но еще больше я испугалась, когда услышала, как соседка говорила маме, как нам повезло, что улица была безлюдной, иначе меня могли поймать и съесть!».

В городе появились беспризорные дети: те, кто потерялся во время воздушной тревоги, кто остался без родителей, чьи дома были разрушены во время бомбежки. Подсчитано, что за годы блокады по Ленинграду было выпущено около 150 000 снарядов. Погибли и были ранены при бомбежках и обстрелах 529 детей,  из которых 157 детей умерло от травм. Почти всегда травмы носили тяжелый, осколочный характер, чаще всего встречались ранения головы, груди и нижних конечностей.

Спасение безнадзорных детей стало одной из важнейших задач, возложенных на милицию. В соответствии с постановлением СНК СССР от 23 января 1942 г. о выявлении безнадзорных детей и размещении их в приемниках-распределителях НКВД, Ленгорисполком 14 февраля 1942 г. принял постановление об открытии во всех районах города таких приемников-распределителей общей наполняемостью в 2000 детей. По данным сотрудников Санкт-Петербургского университета МВД России доктора юридических наук Матвея Гутмана и кандидата исторических наук Александра Панфильца, постановление это было выполнено. Уже к концу марта сотрудниками милиции были найдены и отданы родителям 150 детей, 640 отправлены в детские дома, часть детей была определена в больницы. В приёмниках-распределителях находилось 2993 ребенка. Для розыска потерявшихся детей и определения их местонахождения был организован справочно-адресный детский стол при Управлении Ленинградской городской милиции.

В это же время основной задачей детских учреждений стало сохранение жизни детей, оставшихся без родителей. В 1942 г. в Ленинградских детдомах оставалось 41 220 детей, оставшихся без родителей, в т.ч. 27 803 сирот.

Ленинградский педиатрический медицинский институт (ЛПМИ) в условиях голода взял на себя разработку режима питания детей, введения новых блюд из различных заменителей и веществ, ранее не применявшихся для целей детского питания (из сои, восстановленного растительного масла из олифы, дрожжевой суп и др.). 

Вот что рассказывает блокадница Надежда Михайловна Яржевская: «Самое первое детское впечатление о блокаде – это добрая дружная семья. И второе впечатление – что все было очень хорошо организовано. Когда нас привели из приемника, был май 1942 года, меня не взяли в школу из-за дистрофии, говорят – надо ложиться в больницу. И больница меня все-таки подняла. А маму не удалось спасти, она так и умерла там. А меня выписали и отправили в приемник-распределитель, что на Кировском проспекте, а оттуда — в 41-й детский дом. И там нам было сказано – у кого есть ключи, у кого дома целы, пожалуйста, сходите и возьмите свои любимые игрушки, посуду – в общем, все, что можно принесите в детский дом. Потому что детских домов в то время было как грибов после дождя, и они не успевали всем обеспечиваться. Мы сходили, все принесли.

Спали мы  по двое на кровати — во-первых, так было теплее, а во-вторых, не хватало места. Одна из наших, детдомовских, рассказывала, как ее соседка по кровати умерла ночью. Она чувствует, что холодно, натягивает на себя одеяло – все равно холодно. Позже обнаружилось, что ее соседка умерла. И она все зажимала себе рот, чтобы не закричать и не разбудить ребят. Потому что пока спишь – голод не так чувствуется.

Другая девочка рассказывала, что когда им в детском доме давали котлеты – чего дома никто и не видел, одна девочка никак не могла их есть – ее все время тошнило. И врачи не могли понять, в чем же дело, что случилось – не ест ребенок котлеты, падает в обморок. Оказалось, что ее мама, чтобы спасти детей, когда ее маленький брат умер, делала из него котлеты и кормила ими остальных. С тех пор она не могла котлет ни видеть, ни есть. Вот такое бывало»

Малоизвестный факт: рождаемость в Ленинграде после начала блокады была не такой уж низкой, хотя она и снизилась к 1943 году почти в 10 раз. В совместном научном исследовании ученых Санкт-Петербургского государственный университета и Федерального медицинского исследовательского центра им. В. А. Алмазова содержатся данные о том, что в 1941 году в Ленинграде родилось 67 899 детей, в 1942 году — 12 659 младенцев, а в 1943 году — 7 775 новорожденных. В 1944 году, после снятия блокады и возвращения некоторых эвакуированных ленинградцев, уже снова наблюдался рост рождаемости - до 22 995 детей в год.

В статье ученых М. В. Эрман, Л. В. Эрман и Т. М. Первуниной «Вопросы педиатрии в дни блокады Ленинграда: взгляд сквозь годы» содержится информация о том, как в это невероятно сложное время врачи боролись за жизнь новорожденных, начиная от назначения усиленного питания беременным женщинам, и до выкармливания новорожденных искусственными заменителями молока, поскольку грудного молока в достаточном количестве почти ни у кого из молодых матерей не было.

Ленинградский педиатрический медицинский институт в своем составе имел молочно-пищевую станцию с отделениями: отдел питания (отдел прикорма, главная кухня), витаминовый отдел, молочная станция. За время войны молочно-пищевая станция ЛПМИ отпустила 487 132 порции разной продукции. Смесь № 3 во время войны готовилась в количестве 1500 л/сутки (в мирное время — 100 л), каши — до 500 л/сутки (в мирное время — 30-40 л). 23 октября 1942 г. при ЛПМИ была организована молочная ферма из 3-х породистых коров. До конца года они дали 870 л молока, а в следующем году надой составил 12000 литров. В 1943 г. ферма получила пополнение из 7 коров. 

Об этих детях, которым удалось сохранить жизнь, пишет в поэме «Пулковский меридиан» Вера Инбер:

Но встречный — в одеяльце голубом,

Мальчишечка грудной — само здоровье,

Хотя не женским, даже не коровьим,

А соевым он вскормлен молоком».

Словами благодарности полны и воспоминания тех детей, которые в блокаду стали воспитанниками детских домов. «Нас, чудом уцелевших в суровую зиму 1941-1942 годов, объеди­няет чувство благодарности ко всем, кто занимался тогда вопроса­ми спасения детей в нашем городе. — рассказывает Людмила Васильевна Кисель, жительница блокадного Ленинграда. — В блокаду в нашей семье от голода умерли четыре человека – мама, ее две сестры и бабушка. Два моих брата 18-ти и 20-ти лет погибли, сражаясь за Ленинград в Народном ополчении. В июле 1942 года наш детский дом эвакуировали. Наша учительница вспоминала, что мы шли как старички, согнутые, истощенные. Две девочки и воспитательница Таня умерли, не выдержав последствий блокады, я лежала в больнице с воспалением легких. Мы часто болели, зимы холодные, а одеты мы были плохо».

Вот воспоминания моей первой учительницы Замятиной (Паркаевой) Татьяны Алексеевны: «Эта картина и сейчас перед глазами. Идут парами, вернее бредут, держась, друг за друга. Качаются. Страшные старческие детские лица, что-то суровое, страшное во взглядах. Смотреть было тяжело. Даже сейчас вот мурашки по телу. Нет, этого словами не передать. А потом встретилась с ними в школе. Учила их 4 года». Я считаю Перевоз своей второй родиной. Здесь мы окрепли, перестали бояться обстрелов, бомбежек, выросли»

«Наша великая благодарность тем, кто был с нами тогда, направлял и заботился о нас, — говорит блокадница Вера Засеелева. —  Наш детдом был эвакуирован на Северный Кавказ, Краснодарский край, Выселковский район, станица Березанская. — Я вспоминаю всех погибших по дороге из блокадного Ленинграда в эвакуацию, как мы складывали трупы в простыни.

Я вспоминаю детдом, где все проблемы за нас решали наши воспитатели и Елена Константиновна, которая увезла нас в эвакуацию и потом привезла обратно в Ленинград — всех уцелевших. Главное, что мы выжили в те трудные годы» .

Татьяна Трофимова